Гражданская оборона

Томас Кинкэйд

Вообще, это дело такое, по желанию. Хочешь – отрабатываешь. Не хочешь – делаешь какую-нибудь справку о болезни и ждешь начала учебы у себя дома перед телевизором или отдыхаешь где-нибудь на море.

Мне захотелось романтики. Я записалась в колхоз.

И это было очень опрометчиво.

Нас увезли далеко от дома, теперь даже не вспомнить, что это было за место. Мы жили в заброшенной школе, а во дворе была красивая старая церковь. Незабываемое место. Хочется найти и вновь увидеть эту красоту. Почувствовать.

Тогда я никого еще не знала. Сдружились с девочкой. Оказалось – из одной группы. Аня. Она боялась абсолютно всего, и ночью каждый раз приходилось вставать и идти с ней вместе через весь двор в туалет.

Ад начался почти что сразу. На второй день пребывания в колхозе. Он заключался в тяжелом физическом труде, продолжающемся почти что весь световой день. С девяти часов утра и до восьми часов вечера. Мы занимались овощами: сначала свекла, потом морковь. А напоследок – картошка.

Я плакала без слез. Мысленно просила Бога, чтобы что-нибудь такое произошло, чтобы я растворилась в этом поле и оказалась дома.

Тяжелый физический труд – это действительно жестко. Конечно, можно мысленно абстрагироваться, придумывать очередной рассказ или стихотворение. Да и вообще. Можно работать не в полную силу. Можно работать медленно или не стараться вообще. Но мне не позволяла моя совесть.

Начальник всего этого нашего «колхоза» оказался бывшим военным, побывавшим в горячей точке. Сейчас он напоминает мне Инструктора из фильма «Я Остаюсь». Такой же лысый, в каком-то дождевом плаще и с блестящей фляжкой. Наверное, там было что-то спиртное, потому что у него всегда было боевое настроение, и он очень громко кричал на нас. Как на войне.

Еще там был полевой бригадир, кажется, так. Очень высокий молодой человек. Его звали Ефим. Он тоже был всегда в военной одежде, громко разговаривал по рации. Он был старше нас на четыре года. Мы – первокурсники – он перешел на пятый курс Химического факультета.

Человек привыкает ко всему. Даже к тяжелому физическому труду. Так произошло со мной. На пятый день этих «военных действий» я втянулась. У меня появился интерес к своей бригаде. Захотелось узнать, кто — откуда, зачем поехали в этот чертов колхоз. В нашей бригаде было восемь мальчиков и две девочки. Аня и я. Почти все парни оказались с севера и все с кафедры «Двигатели Внутреннего Сгорания».

За интересом появился азарт. Почему-то мне стало нравиться собирать эти замечательные красивые овощи. Бережно срезать с них ботву. Так, чтобы осталась с толщиной в три сантиметра, не более. Я представляла, что будут делать с этими овощами дальше. Соберут, высушат, развезут по овощехранилищам. Продадут оптовикам. Овощи поступят в супермаркеты, их купят домохозяйки и сварят на уютной кухне ароматные борщи. Или сделают винегрет. От этих мыслей всегда хотелось есть.

Кормили нас тоже очень романтично. В час дня приезжала большая грузовая машина. Грустная девушка Марина с огромными синими  глазами и в белой одежде наливала нам суп (без вкуса и запаха), затем в эту же тарелку попадали котлеты, внутри которых почему-то была гречка, а не рис. И холодные макароны в виде огромных ракушек. Вообще, надо сказать, это адское сочетание. Вот эти самые загадочные котлеты и разваренные липкие макароны. Незабываемо. Когда у меня начинается мигрень – в голову приходит это воспоминание.

После обеденного перерыва мы возвращались на свои участки и медленно, но верно выполняли свой план.

Жизнь начиналась вечером. После работы. Сначала горячий обжигающий душ в огромной душевой. Удивительно, но вся усталость проходила мгновенно после соприкосновения горячей воды с кожей. В эти моменты казалось, что все не так уж и ужасно и страшно. И тут тоже можно жить!

Затем ужин за большим длинным столом. За едой мы начинали потихоньку оживать, смеяться, рассказывать истории и планировать, что будет вечером… Прогулки под луной, дискотеки, ну и так далее…

Дискотеки кончались в одиннадцать, а потом был отбой. Мы спали в огромной комнате, где было двадцать кроватей. После отбоя начиналось полное безумие. Через каждые пять минут открывалась дверь, и кто-то к кому-то постоянно приходил. Признавался в любви, выяснял отношения, говорил сумасшедшие вещи кому-то на ухо, но почему-то эти слова слышала вся комната. Мы громко смеялись. Ко мне никто не приходил, и я радовалась этому. Потому что после длинного трудового дня очень сильно хотелось спать.

Ефим будил нас в семь. Выносил колонки в коридор и включал Гражданскую оборону, Металлику, AC/DC и что-то там еще. Сон пропадал мгновенно, и настроение от такой музыки у всех было хорошим на целый день вперед.

На линейках Начальник очень сильно ругал нас. И было за что. За драки, разборки, нарушение дисциплины. Помню, кто-то кому-то проломил голову металлическим ведром. Этих двух товарищей отправили в город и пообещали доложить об этом случаю Ректору и даже выгнать из института. Позже эти два студента были отчислены за плохую успеваемость в первом семестре.

На второй неделе мне предложили быть бригадиром. Я очень смутилась, но согласилась. Долго не понимала, почему назначили именно меня.

Дни полетели очень быстро.

Быть бригадиром было интересно и здорово. Каждое утро мне выдавали листки с планом. Я организовывала работу своей бригады, следила за всем, что происходит на участке и докладывала обстановку Ефиму. От чего-то он начал базироваться на квадратах с овощами, закрепленных за нашей бригадой. Просто сидел, курил и с кем-то постоянно разговаривал по своей рации. Или делал вид, что разговаривает…

Мы очень быстро стали занимать лидирующие позиции. Нас хвалили.

Однажды Ефим сказал, что любит меня. Я тогда очень удивилась. Как можно полюбить человека в красном пуховике и в странной черной шапочке. С ненакрашенным лицом, перепачканными руками, вечным насморком и севшим голосом. Но он сказал, что все это так неважно и главное – это когда человек красивый в душе…

Один комментарий на “Гражданская оборона”

  1. Виктор пишет:

    начну свой коммент с обращения к тебе Фимы:

    Наталия Владимировна — Свет очей моих...

    прочитал и прямо нахлынули воспоминания о колхозе...

    так как я являюсь живым свидетелем тех славных деньков то позволь добавить кой чего.

    Нашего первого бригадира звали Слава

    мы еще очень смеялись после пламенной речи на первом построении какой то непонятный мужчина нам сказал:"ну что, поработаем на Славу?" Но он абсолютно не желал быть бригадиром, да и вообще не хотел работать в колхозе (по ночам он вроде даже ходил купаться в реке чтобы простыть и «откосить» от колхоза.

    А ты оказалась сильнее, скромная хрупкая девушка

    с невероятно красивыми глазами искрящимися улыбкой...

    Не знал что Аня была такая пугливая кстати)))

    но вы с ней молодцы просто, держались и работали очень достойно, а мы как могли облегчали вам работу, носили ведра к сеткам высыпать картошку или свеклу.

    Кстати сперва все таки была картошка, много картошки... потом свекла

    и мы поняли что картошка это очень даже ничего))))

    и даже скучали по ней) нас потом вывозили в какой то дальний колхоз (Белоносово кажется) на картошку

    я даже сорт запомнил который мы там убирали — Ранняя Белоярская))

    а морковка уже была под конец самый, тогда уже пошли дожди стало слякотно...

    А еду ты зря критикуешь, кормили нас вполне сьедобно и даже иногда вкусно (во всяком случае мы думали что лучше чем в центральном лагере)

    помню в один из вечеров мы возвращаясь с поля срубили вилок капусты и сьели серединку, а когда пришли то на ужин была тоже капуста)))))

    как это всех высадило)))

    Когда ты стала бригадиром, работа у нас стала немного легче, мы заметили что Фима к тебе относится иначе чем к любому другому бригадиру или работнику, по этому команда «вторподбор» звучала все реже и реже к нашей радости))

    вспоминаю так же наших соседей

    почему то мы их так и назвали «Соседи»

    веселые были ребята...

    Но ты не только Фиме нравилась, на сколько помню еще Димон «Газпром» к тебе подкатывал весьма недвусмысленно хоть и безрезультатно))

    а начальник лагеря по фамилиии Конев вроде как уже

    ушел в тонкий мир (я это довольно давно слышал от Витали Жигулина кажется)

    Веселые были деньки и вечера тоже... помню что под вечер обычно наступала такая усталость что от любой шутки наступал просто истерический хохот

    (это я только потом узнал что организм так защищается от перенапряжения)

    мало кто побывал из наших одногрупников в колхозе, но думаю те кто были не жалеют об этом и никогда не забудут эти дни

    не важно на сколько тяжело и некомфортно с непривычки там было...

    А тебе Наташенька сердечная благодарность за то что

    вспомнила и написала про это все на своем сайте!

Ваш отзыв

*