Муравьи

Карл Брюллов

Что я помню из детства?

Немногое. Но эти немногочисленные воспоминания – как разноцветные камни и калейдоскопе – яркие и полупрозрачные, если посмотреть на свет. Иногда так здорово повспоминать свое детство. Окунуться в пережитые эмоции и чувства. Зарядиться энергией и с новыми силами жить дальше…

Мой дедушка был начальником Пункта Технического Обслуживания Вагонного депо. Это был выдающийся человек. И звали его тоже  ярко. Александр Александрович. Он был очень красивым и харизматичным. По рассказам моей бабушки, в него влюблялись с первого взгляда очень многие женщины. Страдали, сходили с ума, пытались соблазнить, увести из семьи…. Но не тут-то было – дедушка был очень «домашний» и семейный…

Помню, однажды, когда мне было шесть лет, мы вместе с ним вслух читали газету «Известия». В нашем городе случилось чрезвычайное происшествие – подготовительная группа детей в детском саду отравились хлоркой – нянечка перепутала банки с солью и химией.  Я читала эту статью и ощущала всю ответственность за это происшествие. Эта ответственность и вина повисли у меня – шестилетнего ребенка —  где-то в области солнечного сплетения и никак оттуда не хотели уходить. Думала об этом я еще очень долго, очень переживала за детей, не спала…

В свои шесть лет я очень хотела в школу. Утром, днем, вечером. Школа мне даже снилась. Однажды мы с дедушкой гуляли. Был осенний день. Помню, было очень тепло и как-то радостно на душе от того, что через год я пойду наконец-то в школу.

— Дедушка, а скоро в школу?

— Да, конечно. А хочешь, прямо сейчас сходим, посмотрим – что к чему?

— Конечно! – ответила я.

Тут я замолчала и заранее начала волноваться. Дедушка взял меня за руку, и мы куда-то пошли.

Мы зашли в 129 школу. Походили по коридорам и лестницам. Дедушка постучался в кабинет на первом этаже. Выглянула молодая симпатичная учительница, улыбнулась. Они о чем-то долго разговаривали.

Тогда я понятия не имела, что за каждым линейным подразделением железной дороги закреплены вот такие муниципальные предприятия – детские садики, школы, интернаты. Возможно, эта школа была закреплена как раз за дедушкиным Вагонным депо или учительница была его знакомой…

…И вот мы в классе! Дети, казавшиеся тогда такими взрослыми и большими – встали изо своих парт. Мы прошлись с ним по рядам – я была у дедушки на руках. Чувствовала себя тогда я очень счастливой и какой-то очень важной, что ли…

Сейчас эта история вспоминается с улыбкой и какой-то необъяснимой радостью. О чем тогда разговаривали та учительница и мой дедушка – я не знаю. Но удивительно, каким находчивым, смелым и сообразительным казался тогда мне мой дедушка. Полагаю, не все дедушки такие…

Бабушка работала на станции Свердловск-Сортировочный. В молодости она была дежурной по станции. Очень нервная, напряженная и неженская работа. Это сейчас все компьютеризировано, эргономично и удобно. А тогда были графики движения поездов, которые чертили от руки, бесконечные звонки с дисковых телефонов, журналы и вообще много документации, которая велась вручную. От бабушки тогда очень многое зависело. Было тяжело психологически. И она решила перейти на другое более спокойное рабочее место…

…После школы я приходила к ней делать уроки, спала на стульях, а потом вечером мы вместе с дедушкой шли пешком домой через стадион «Локомотив». Вспоминаются эти вечера – залитые каким-то сиреневым светом. Морозный воздух, снежинки с неба,  бабушка и дедушка, я с коричневым портфелем за спиной, в правой руке болтается серый мешочек со сменкой, который я повсюду забывала…. Казалось, детство вообще никогда не кончится – и я буду вот так – каждый день – ходить с ними вместе с работы домой.

…Папа тоже железнодорожник. Правда, они вместе с мамой закончили Лесотехнический и, наверное, хотели быть кем-то, кто связан с лесным хозяйством. Лесниками?

После Лесотехнического он несколько лет проработал в научном институте, потом в метро, а потом судьба привела его на железную дорогу.

Он очень много путешествовал – в разные города и даже другие страны. Помню, из одной из поездок он привез мне часы. Мои первые часы. Они были такими удивительными. С черным бархатным ремешком, а на циферблате был нарисован красный корабль. Даже сейчас могу с точностью воспроизвести их в своей памяти. Проносив пару месяцев — потеряла. Браслет был слишком большой…

С папой у меня «близко-далекие» отношения.  В детстве я боялась его рассердить или сделать что-то такое, что его могло бы огорчить. Сейчас мы тоже не так близки, как с мамой. Но есть очень много точек соприкосновения – компьютеры, книги, фильмы и даже некоторая музыка…

В детстве мы часто гуляли вдвоем в заснеженных парках. Я держала его за руку и задавала свои многочисленные вопросы про космос и его бесконечность. Волновало осознание того, что он, этот космос, бесконечен. Ну, ведь с ума сойти можно! От этих мыслей начинала кружиться голова – все казалось таким непостижимым. До сих пор волнует две вещи: безграничность космоса и еще возможность создания машины времени.

Отчетливо вспоминаются начальные классы школы.

Папа — романтик и натуралист. В нашей четырехкомнатной квартире жили птицы, рыбы, цвели редкие кактусы. Однажды из леса он принес маленький муравейник. Настоящий. Помню, я зачем-то красила муравьям их спины ярким красным лаком. Не могу сказать точно — зачем, и, главное, что с этими муравьями было дальше. Но они жили у нас в аквариуме на балконе некоторое время…

Потом, наверное, разбежались к соседям – вот такие – с красными спинами. Вот ведь пришла же ему мысль в голову – принести муравьев из леса. Недавно спросила – а, сколько же ты их тогда принес-то? Ответил – тридцать. Помнит.

У меня была детская мечта – из обыкновенного куриного яйца, купленного в магазине, вырастить цыпленка. Я долго обдумывала свой стратегический план. Вроде даже выпросила одно из кухонного холодильника, но у меня так никто и не родился. Взрослые долго объяснять не стали – но своим детским умом поняла, что создала не те условия…

Свои первые «пробы» в литературе я начала в пятом классе. Помню, меня вдохновил очередной просмотр фильма «Гостья из будущего». Я взяла тонкую желтую тетрадку в линеечку и начала в один из вечеров писать. Писала, писала…

Все приходило само, я успевала только записывать. Рассказ был, разумеется,  про машину времени и друга-невидимку. С соседней планеты. Помню, хранила свои записи я под большим аквариумом в коридоре. Однажды папа нашел мой недописанный на тот момент рассказ и спросил, откуда я его переписала. Сказала – взяла из головы. Поверил он тогда или нет – не знаю до сих пор. Наверное, нет.

…Мама родила меня на пятом курсе института. Я родилась в декабре за две недели до нового года и сдачи государственных экзаменов. Конечно, оценку ей ставили, закрыв глаза. Защищала свой диплом она тоже без особых проблем. Отнеслись очень гуманно и по-доброму.

Она пробовала получить второе высшее в своем декретном отпуске, но по какой-то причине у нее не получилось это сделать. Свое второе образование она получила уже лет в сорок. Позже я поступила тот же факультет и на ту же специальность.

Мама яркая. И очень умная. Мама хорошо знает немецкий – почти интуитивно. Видимо, способности к языкам я переняла от нее. Во всех заграничных поездках она разговаривает только на немецком.

На железную дорогу помог ей устроиться, конечно же, наш дедушка. Сначала она была просто нормировщицей. Нормировала рабочий день работников. Создали экономический отдел – она перешла туда. Руководила двумя очень странными по моему мнению «экономистками». Они очень медленно работали и слабо отражали действительность. Очень сложно им пришлось, когда компьютеризация коснулась каждого отдела на железной дороге. Из тетрадок, журналов и калькуляторов нужно было перебираться в Эксель и Ворд. Надо было соответствовать требованиям должностной инструкции, а позже – системе менеджмента качества. Эти женщины до пенсии параллельно с работой в Microsoft office вели записи и расчеты в толстых амбарных книгах. Старая закалка. Ее не исправишь ничем. Не выбьешь, не перепрошьешь.

Позже в мамин отдел пришла ее дипломница Аня и стала работать за двоих, троих, а может и десятерых экономистов. Очень быстро схватывала, понимала и делала. Я внимательно слежу за ее карьерой на железной дороге. Полагаю, очень далеко пойдет.

Маму пригласили руководить отделом труда и заработной платы Свердловской железной дороги. Она согласилась.

Согласилась на то, чтобы жить на работе. Она встает в пять, уезжает на служебной машине к семи. Целый день – драйв, селекторные совещания, принятие важных решений. Домой она возвращается  в лучшем случае к девяти или десяти. Ужинает и ложится спать. У мамы не бывает выходных. Праздники отмечаются руководством железной дороги тоже очень редко. У нее не бывает отпусков пятилетиями. Но ей работа нравится. Иначе было бы невозможно жить вот в таком режиме: non-stop.

Я горжусь своей мамой. И, скорее всего, добьюсь не меньших успехов. Но не железнодорожных…

Окончив УПИ и проработав в фирме по продаже котельного оборудования и нефтепромыслового целых восемь месяцев, судьба и меня привела на железную дорогу. Не скажу, что это было решение моей мамы. Нет. Я просто решила попробовать себя в чем-то новом. Сначала в загадочной романтичной экологии, затем в требующей внимания и сосредоточенности метрологии. И, наконец, добралась до экономики… Погрузилась, разобралась, и остыла… Сейчас мне предлагают поступать в Аспирантуру после защиты диплома. Вряд ли.

Моя сестра Маша в сферу железной дороги не пошла тоже. Она с детства мечтала быть детским врачом. Вообще моя Маша с самого раннего возраста была серьезной и очень ответственной. Дома, в садике, в школе, в институте. Полагаю, ответственность проявится и на работе. Она закончила Медицинскую Академию почти с красным дипломом и поступила в этом году в Ординатуру в ОГКБ№1.

Наша разница с ней составляет четыре года. В детстве, конечно же, она очень хорошо чувствовалась. Потом разница почти стерлась и сейчас вообще не разберешь – кто из нас старше. Временами кажется, что она.

Мне всегда казалось, что Машу любят больше, чем меня. И именно это вдохновляло меня на многие, порой странные и непонятные поступки.

В основном это были детские издевательства и шутки. Надписи в чужих тетрадках, подмена учебников в сумке, какие-то странные и нелепые вещи в пакетах со сменкой…. Сейчас сложно вспомнить, что именно я тогда придумывала. Но придумывалось легко, часто и много.

Хорошо запомнился один случай.

Маше нужно было нарисовать на урок рисования вазу. Училась я тогда на первом курсе – она, соответственно, в классе девятом. Рисовала вазу Маша, я внесла в рисунок свои корректировки. Проставила радиусы, шероховатости – словом все то, что мы делали на инженерной графике в институте. Не знаю почему, но все эти коррективы Маша стирать не стала и закрасила свою вазу яркой желтой краской. Поторопилась.

Ну а потом решила удалить стирательной резинкой все то, что я ей там подписала. Конечно, у нее ничего не получилось. Оставалось два варианта: или перерисовывать вазу, или нести вот такую. С шероховатостями и радиусами. Было уже поздно, перерисовывать не стали.

На следующий день Маша бросила на мой письменный стол альбом с этим рисунком, оцененным учительницей как «неудовлетворительно». На уроке учительница у нее поинтересовалась, все ли нормально с головой ее сестры.

Мы очень часто вспоминаем этот случай и нас разбирает дикий смех.

А еще вспомнилось, что я часто ходила разбираться с обидчиками своей сестры в начальных классах. Помню, на ее мальчиков-хулиганов это производило  неизгладимое впечатление. Машу предпочитали не трогать…. Да и обидишь ее, такую-то…

Один комментарий на “Муравьи”

  1. КЭТ из солнечного ЧЕ пишет:

    *До сих пор волнует две вещи: безграничность космоса и еще возможность создания машины времени.*

    Nat!!! Бог мой, как мы похожи!!! Меня тоже волнуют эти 2 вопроса:-))) И еще, рассказы я начала писать с тех пор как вообще научилась писать, еще до школы, печатными буквами. Не так давно нашла тетрадь с моими детскими рассказами. Улыбнуло, точнее я смеялась как ненормальная и читала рассказы вслух всем своим родным. Бабушка сказала, что это только одна тетрадь, которая осталась, их было больше... Но все таки, как это здорово, что у нас похожее детство;-))

Ваш отзыв

*